Глинтвейн на снегу - Лариса Королева

– А как же вы решились снять копии с ключей врача-ординатора вашего отделения? Есть же кодекс чести, у своих не брать?

– Да какая Лиза была своя! Высокомерная, заносчивая. Строила из себя, по крайне мере, кандидата наук. Говорила, что сирота, а шмотки у неё дорогие были. Но я не стала бы ничего такого делать, а тут она заявила, что на неделю на Кипр летит. Я спросила, неужели у ординаторов такая большая зарплата, что могут себе такое позволить? А она смеётся: «У меня богатый парень». Я спросила: «А, может, папик»? Ответила, что, может, и так.

Ну, и я, пока Лиза на обходе была, в сумку её в ординаторской и заглянула. Адрес в паспорте посмотрела и ключи забрала. Позвонила Толику, он подскочил, чтобы копии снять. Мы сразу поняли, что девочка она не простая. Живёт в элитном доме и ключи от сейфа на общей связке носит… Теперь-то понятно, откуда у неё деньги были. Нагаев её снабжал… Лиза вернулась с Кипра, на работу вышла, ходила грустная такая… Я спросила, что с ней такое, не поссорилась ли она со своим парнем? А она ответила, что они расстались…

* * * *

В следующем файле оказался допрос «Толика» и начинался он с вопроса оперативника:

– Ну, расскажите, гражданин Хлебный, при каких обстоятельствах вы убили доктора Михаила Адамовича Нагаева?

– Я его не убивал. Это была трагическая случайность.

– Как интересно! Вы случайно выбросили человека с двенадцатого этажа?

– Когда Марина дала мне ключи, я сходил к этому дому, осмотрелся. Понял, что просто так туда лучше не соваться. Дом элитный, с консьержкой. А она сразу начнёт расспросы, куда и к кому иду, да и в лифте стопудово будет камера. Тогда я решил снять квартиру посуточно, в таких домах многие сдают. Нашёл в Инете по объявлениям однушку на десятом этаже. Пришёл вместе с девушкой-риэлтером, представился командировочным, заплатил за два дня, она мне всё показала и ключи отдала. Даже паспорт не спросила. Воровать там было нечего, кровать, диван, в шкафу смена постельного белья, да в кухне посуды по мелочи. Уходя, надо было ключи оставить в коридоре на крючке и дверь захлопнуть…

Ну, и вот, в ту же ночь я дождался половины второго и поднялся пешком по лестнице на два этажа. Выключатель напротив лифта. Свет на площадке я сразу вырубил. Дверь в квартиру открыл, вошёл. Заранее решил, что шариться нигде не буду. Если есть сейф, значит, всё ценное будет там. Так и оказалось. Сразу сейф нашёл, он большой такой, стоит внутри шкафа, к бетонной стенке приваренный. Посветил телефоном, там папка с бумагами, шкатулка с цацками и пачки денег, рубли и евро. Я пакет заранее с собой захватил, сразу деньги и украшения туда покидал, и тут же на выход. Всего делов-то на пять минут. Если бы даже в квартире сигнализация сработала, и наряд выехал, то не успели бы меня застукать. Мне оставалось только на два этажа вниз сбежать и заскочить в свою съёмную квартиру.

И вот открываю дверь на балкон, чтобы на лестницу попасть, а там мужик стоит. Видно, только что покурил, окурок гасил в жестяной банке на перилах. А я же пригнулся, иду на полусогнутых, чтобы снизу никто вдруг меня не заметил. А мужик этот спрашивает, весело так: «От кого прячемся?»

Я не знал, кто он такой, никогда раньше его не видел. Думал, просто сосед, хотел прошмыгнуть мимо. И тут у него из руки связка ключей выпала. Я смотрю на пол, а это точно такой же комплект, который у меня в кармане лежит, от сейфа ключ уж очень приметный, не перепутаешь. Ну, я всё и понял. Он шёл в ту квартиру, которую я только что обнёс. Думаю, сейчас зайдёт, откроет сейф и всё поймёт. А он меня уже хорошо разглядел, стояли-то нос к носу. И тут я сам не знаю, как так вышло. Мужик отвлёкся на ключи, видно, собирался нагнуться и поднять, тут я его и перекинул… Он и сообразить ничего не успел…

Я вниз по лестнице бросился, в хату заскочил и затих там. Через несколько минут такая суматоха началась. Скорая, менты. Простите, полиция… Ну, никто же не станет ночью в хаты стучаться, тем более, все двери подряд взламывать. А утром я ушёл в восемь, когда многие шли на работу, или кто куда…

– И как вы узнали, кого убили?

– Увидел в тот день в Инете сообщение, что нейрохирург выпал с балкона. Маринке рассказал, а она говорит: «Теперь понятно, кто у Лизы „папик“. Значит, наш Адамович у неё в квартирке свои денежки хранил и счета её оплачивал. Хороша тихоня и отличница»! Маринка сказала, что Лиза шум не будет поднимать и о пропаже не заявит. Понимает ведь, что денег ей не вернуть, а зачем девчонке дурная слава? Она и не заявила.

– Куда вы девали золотые изделия?

– Сдавал знакомому ювелиру, он сразу же их переплавлял.

– А деньги?

– Почти всё потратили, – задержанный явно замялся и неуверенно продолжил: – Ну, шмотки там, рестораны…

– Хорошо же вы погуляли! Я понимаю, что вам хочется сохранить капиталы до своего возвращения из зоны, но чем больше денег сдадите, тем меньше срок получите.

– Да не осталось уже почти ничего.

– А к гражданке Леденёвой вы зачем дважды в квартиру пытались проникнуть?

– К этой писательнице? Ну, в первый раз так зашёл, оглядеться, прикинуть, стоит ли сюда возвращаться. А тут смотрю, у неё книги на полках и в коробках, её собственные, и все детективы. И удостоверение криминального репортёра. Ну, и не рискнул связываться. Подумал, что большие связи у неё среди ментов. Простите, полицейских.

– Зачем же тогда снова в эту квартиру вернулся?

– Случайно вышло.

– Всё-то у вас случайно происходит, – иронично заметил оперативник.

– Так и было. Сидели мы с Маринкой днём дома, пиво пили. Жарынь, на улицу не выйдешь. Я и говорю: «Сейчас бы в Тюмень какую-нибудь переместиться, там плюс двадцать, вдоль реки Туры пройтись». А она мне и говорит: «Писательница эта как раз сейчас в Тюмени. Я слышала, как она в палате хвасталась, что день рождения свой отметит, и сразу же, пятого августа, в самую жару, к подруге улетит, билеты уже купила». Ну, я и подумал, что раз мы всё равно собираемся уезжать из Краснодара насовсем, почему бы не зайти на хату напоследок? Там было что брать, а цветочков, чтобы кто-то заходил поливать, не было. И никаких следов мужского присутствия не видно, ясно, что постоянного мужика у неё не было. Прошёлся часов в десять вечера вдоль дома – свет нигде не горит. Ну, и сунулся ночью, только стал замки открывать, а тут изнутри стук и крики… Меня чуть Кондратий не хватил, – признался задержанный и вдруг встрепенулся: – Постойте, а откуда вы узнали, что я до этой ночи в квартиру заходил?

– След ты оставил на полу от своего кроссовка, грязного после дождя.

– От кроссовка? Надо же, – подивился своей неосторожности подозреваемый.

На этом запись обрывалась.

Леденёва давно так не радовалась профессиональной удаче. Да, она больше не криминальный журналист, но именно она помогла раскрыть не только серию краж, но и убийство, которое следствию было удобнее представить самоубийством, чтобы долго не копаться в этом деле.

Позвонив Люсьене, Леденёва принялась восторженно и во всех подробностях рассказывать об очередной криминальной истории, к которой оказалась причастна. Бывшая коллега с интересом слушала, (она вообще умела слушать), и с пониманием комментировала события.

С Егором делиться информацией о завершении «больничной эпопеи» было не так интересно. Он не очень любит обсуждать уголовные дела, ссылаясь на то, что за двадцать лет службы сыт ими по горло, и не станет вникать в детали преступлений. Поэтому ему можно просто сообщить как-нибудь при случае, чем закончилась история, и всё на этом.

Кроме того, Дарья всё ещё сердилась на Любимого мужчину за то, что он впутал её в судебный процесс со спорным джипом. Она, конечно, сама давно мечтала выступить в роли защитника в суде. Но на скандальное шоу с плачевным результатом, конечно, не рассчитывала.

* *